Зачем птицы поют?
Для птиц весенние песни – это очень серьезное и важное дело. Поют только самцы. Весной возвратится домой маленький певун и немедленно во весь голос заявит: “Я здесь! Я прилетел и занял участок. Тут я буду охотиться на насекомых, растить птенцов, и никто не смеет поблизости селиться, иначе получит взбучку”.
Своей песней птица как бы устанавливает невидимую, зато слышимую границу участка. И если рядом раздается песня соперника-сородича, хозяин участка, распушив перья, кинется на него и прогонит. А другие птицы – пожалуйста! – селитесь хоть в двух шагах. Ведь у других птиц и корм другой, и материал для гнезда, так что с такими соседями спорить не о чем.
Есть у птичьей песни и иное назначение. Будущий папа, подыскав подходящее место для гнезда, начинает звонкой песней звать маму своих будущих птенцов. Он как будто говорит: “Я тут. Я нашел отличное место для гнезда, здесь много корма. Лети скорее сюда. Мы вместе построим гнездо и будем растить птенцов”.
Услышит будущая птичья мама одну песню, другую, и какая покажется ей самой прекрасной, на эту песню она и полетит.
Но каждый поет песню на свой лад. Серые вороны весной уже не каркают так пронзительно, голос их становится мягче, в нем появляются такие звуки, словно каждой хочется выговорить что-то ласковое, да только не выходит.
А дятел не умеет петь, он часто-часто барабанит клювом по сухому суку.
У куличка-бекаса хоть и велик клюв, а голос слабый, да и песни нет. “Чеке-чеке-чеке”, - тараторит бекас. Разве это песня? Нет хорошего голоса – не беда, бекас изловчился петь хвостом. Взлетит над лесом, да вдруг крылья подогнет, хвост распустит и пикирует. От этого встречный воздух гудит в перьях хвоста, и получается такой звук, будто ягненок блеет: “Бе-е-е”. Недаром бекаса прозвали “лесной барашек”.
И аисты тоже петь не могут. Зато они трещат клювами. Никто так не умеет!
А тетерева, лесные петухи – косачи, выхваляясь своей красотой и удалью перед рябенькими тетерками, шипят. Да так громко, будто туго надутый мяч проткнули. Пошипят, а потом начнут подпрыгивать, пританцовывать и бормотать: “Ур-гур-гур”. Послушаешь такую песню, и кажется, будто где-то котел бурлит. Бурлит, бурлит да и выплеснется, зашипит на горячей печке. Эти песни – вызов на бой.
Кончится весна, обзаведутся птицы семействами, тут и конец песням. Когда в гнезде пищат голодные малыши – не до песен. Надо корм добывать. К тому же песней можно выдать гнездо – привлечь хищников. Правда, и летом слышны птичьи голоса, но это уже не звонкие, заливистые весенние песни, а покрикивание, чириканье, щебет, - словом, обычная птичья перекличка да разговоры.
Вряд ли найдется человек, который никогда не слышал пения птиц. Приход весны возвещается их бодрым хором, звучащим как в лесу, так и в городской среде. Большинство поющих птиц относятся к воробьинообразным (Passeriformes) - одному из широко распространенных и высокоорганизованных отрядов в классе птиц.
Традиционно вокализацию воробьинообразных подразделяют на позывы - короткие, простые звуки, издаваемые в самых разнообразных ситуациях в течение всего года, - и песню , которая длится дольше, имеет сложную структуру и связана в основном с репродуктивным периодом в жизни птиц. Песня выполняет разные, иногда противоречивые функции . Одна из наиболее важных и очевидных - это обеспечение встречи половых партнеров, привлечение самки и, возможно, образование пары [2–4 ]. У многих видов самцы продолжают петь, когда пара уже создана. Предполагается, что в этом случае песни адресованы соседям и связаны с демонстрацией занятости территории . Считается, что видоспецифическая структура песни необходима для обеспечения репродуктивной изоляции близких видов птиц , причем для формирования такой песни важно, чтобы птенцы слышали в чувствительный период пение самцов своего вида [ , ].
Многофункциональность песен, видимо, приводит к усложнению их структуры и повышению индивидуальной изменчивости их компонентов . Происхождение песни связывают с половым поведением самцов, а именно - привлечением самки . Предполагали, что эволюция песни шла от позывов самцов к сложной территориальной песне, при этом в ее структуру вовлекались различные позывы, которые постепенно заменялись в репертуаре на другие сигналы .
Исторически работы по изучению песни проводились в Европе, где у большинства видов поют только самцы, поэтому ее роль обсуждалась только применительно к ним. Однако даже в умеренном поясе поющие самки - не такая уж редкость , а уж в тропиках - скорее норма, чем исключение из правил [10–13 ]. В прошлом году в Nature Communications вышла статья, в которой авторы на основе анализа песен воробьинообразных птиц утверждают, что пение самок - древний признак для этого отряда .
Мы проанализировали случаи пения самок у 1309 видов, относящихся к двум основным группам отряда воробьинообразных (16 семействам подотряда певчих воробьиных и пяти - кричащих), обитающих на разных материках. Сведения о них мы почерпнули из описаний в сводке HandBook of the Birds of the World . Цель нашего исследования - понять эволюционные предпосылки этого феномена и его связь с особенностями биологии видов и путями распространения основных групп воробьиных. Семейства были выбраны так, чтобы в разных частях света число изученных видов было сходным.
Как и зачем поют самки
Не только у воробьинообразных поют самки. Известны случаи их брачной вокализации вплоть до смены половых ролей и у других птиц (плавунчиков, трехперстков, тинаму и др.), когда самки первыми прилетают в район гнездования и громкой песней привлекают самцов . Иногда в брачный период птицы поют дуэтом, причем удивительно согласованно, хотя координируют свои партии по-разному. У некоторых видов самка и самец издают звуки, точно чередуя их во времени, а кажется, будто звучит голос одной птицы. Такой дуэт называют антифональным. У рыбного филина (Ketupa blakistoni ), крупнейшей совы Дальнего Востока, партию начинает самец низким криком, ему вторит самка, затем снова слышится уханье самца, и сразу же протяжно гудит самка. Таким образом, вся песня состоит из четырех сигналов, из которых первый и третий принадлежат самцу, а второй и четвертый - самке . У других видов партнеры не столь четко координируют свои партии, и звуки участников могут накладываться друг на друга.
У воробьинообразных также отмечены случаи дуэтного пения. Впервые оно было описано у нескольких видов африканских сорокопутов (Laniarius ). Так, согласованный дуэт исполняют супруги эфиопского певчего сорокопута (L. aethiopicus ). Однако самки воробьинообразных поют и соло. Дуэты встречаются только у 52% видов с поющими самками, что составляет 12% от всех проанализированных нами видов отряда. Дуэты в большей степени характерны для мономорфных видов (60%), в меньшей - для видов с половым диморфизмом (41%). Дуэтом поют чаще пары оседлых видов (58%), чем мигрирующих (17%).
Самки могут петь не только для поддержания контакта в паре и синхронизации брачной активности [ , ], но и для привлечения самцов [ , , , ], для приглашения их к копуляции [ , ], а также для защиты территории . Например, у прекрасного расписного малюра (Malurus cyaneus ) в ответ на проигрывание видоспецифической песни на их территории самки ведут себя даже агрессивнее самцов [ , наши данные]. Они подлетают к громкоговорителю и пытаются его атаковать, а также вступают в песенную дуэль с громкоговорителем - исполняют свою песню вслед за проигранной.
Распространенность
Даже в тропических широтах есть семейства птиц, в которых поют самки всех видов, и такие, в которых это бывает довольно редко (5–25% видов). В южных широтах обоих полушарий рекордсмены по пению - самки семейств африканских кустарниковых сорокопутов (73% видов), американских трупиалов (57%) и кардиналов (42%). В Австралии, где на первый взгляд поют самки практически всех видов, их недостаточная изученность не позволяет провести точную оценку встречаемости поющих самок. Это в том числе может быть связано с отсутствием полового диморфизма у многих видов. Если не брать во внимание малоизученные виды, наиболее часто (67% видов) поют самки австралийских славок (Maluridae) и у всех птиц-лир (Menuridae). Среди проанализированных нами евразийских видов самки поют значительно реже: у 26% видов подсемейства чекановых (Saxicolinae), по 3% - славковых (Sylviidae) и синиц (Paridae). Например у многочисленной в Европе зарянки (Erithacus rubecula ), мономорфного вида, поют и самцы, и самки.
В целом, по нашей оценке, доля видов в отряде воробьинообразных, у которых отмечены поющие самки, не превышает 30%. Однако несомненно, что этого вполне достаточно, чтобы разрушить устоявшиеся представления о пении как о прерогативе самцов.
Мировое распространение поющих самок позволяет выдвинуть гипотезу об эволюции их пения у воробьинообразных птиц. По мнению наших зарубежных коллег, становление и распространение кричащих и певчих птиц отряда воробьинообразных шло после распада Гондваны в разное время и разными путями . Кричащие птицы вначале заселили Африку и Азию и лишь затем Южную и Северную Америку. В Евразии мы нашли 11% таксонов с поющими самками, в то время как в Америке - 14%. Разные ветви певчих птиц сначала освоили Австралию, потом Евразию, затем Африку и наконец Северную и Южную Америки . Наш анализ показал, что в Австралии доля самок-певуний составляет 28%, менее всего в Евразии (10%), а максимальное количество в Африке (33%) и Америке (37%). Таким образом, самки-вокалисты чаще встречаются в более молодых группах как кричащих, так и певчих птиц.
Когда выгодно петь самкам
По нашим данным, чаще поют самки оседлых видов (83% у певчих птиц, 100% у кричащих), реже - у перелетных (17% у певчих), что неудивительно. Птицы умеренной зоны с приближением холодного времени года улетают на юг, а с наступлением весны возвращаются на места гнездования. У многих воробьинообразных самцы прилетают раньше, занимают территории и охраняют их. Самки присоединяются к ним чуть позже и выбирают партнера, оценивая не только его «личные качества», но и территорию, которую он сумел занять. Супружеская пара у таких видов каждый год формируется заново. Время на размножение у перелетных видов очень ограничено, за два-три месяца птицы должны успеть выбрать территорию, создать пару, выкормить потомство и перелинять. Видимо, в такой ситуации отбор идет против пения самок.
Пернатые обитатели тропиков, наоборот, могут весь год держаться на одной территории, которую должны постоянно охранять, что проще делать вдвоем, чем в одиночку, и в такой ситуации пение самок становится выгодным. Пример тому - североамериканский домовой крапивник (Troglodytes aedon ), самки и самцы которого внешне неразличимы. На юге ареала (в Центральной Америке) эти птицы, во-первых, оседлы, во-вторых, моногамны. Супруги вместе защищают территорию круглый год, для этой цели им служит отлаженный, скоординированный дуэт. А вот в северных популяциях самцы полигамны, они прилетают на места гнездования, занимают и охраняют каждый год новый участок. В этих популяциях самки крапивника не поют.
По данным исследователей, анализировавших евразийские виды, пение самок связано с наличием полового диморфизма в окраске, причем только в тех случаях, когда она обусловлена липохромовыми пигментами, которые обеспечивают желтый, красный и рыжий цвета . Формирование такой окраски связано с содержанием каротиноидов в рационе птиц, и ее вариации, возникающие в процессе полового отбора, могут свидетельствовать о средовых влияниях и сигнализировать о физиологическом состоянии особи. Наличие липохромов в окраске, по мнению авторов статьи, может быть «честным» признаком качества ее носителя. Нам не удалось выявить связь между пением самок и наличием липохромов в окраске, однако обнаружена корреляция между половым диморфизмом и пением самок. Возможно, результаты, полученные нашими зарубежными коллегами, также связаны не с окраской как таковой, а с выраженностью полового диморфизма.
Наши данные не поддерживают гипотезу о том, что пение самок - древний признак для всех воробьинообразных птиц. Видимо, оно возникало независимо в разных семействах, причем для каких-то из них (например, семейства трупиаловых [ , ]) действительно может быть древним.
Изначально акустические сигналы характерны для обоих полов в классе птиц, во многих отрядах распространены вокальные дуэты . В отряде воробьинообразных пение получило наибольшее распространение и очевидно, что отбор на воспроизведение и восприятие песни шел не только среди самцов, но и среди самок. Известно, что у самок в процессе онтогенеза также развиваются вокальные центры головного мозга, а при стимуляции тестостероном в норме непоющие самки начинают петь . Понятно, что способности к пению должны развиваться у самок и самцов параллельно, а проявление этого признака зависит от конкретной ситуации. Самки кричащих воробьиных после проникновения в Старый Свет практически утрачивают способность к пению (надо заметить, что песни и самцов этих видов крайне примитивны и просты), в то время как в Америке доля поющих самок увеличивается. Для певчих воробьиных наблюдается сходная картина. Исходя из вышесказанного, гипотеза о древности признака пения самок применительно к отряду воробьинообразных выглядит несколько странно. Видимо, пение самок независимо проявляется в различных семействах птиц этого отряда, как кричащих, так и певчих.
Авторы благодарны сотрудникам Университета Монаш (Австралия) Александре Павловой и Полу Санок и Университета Дикон (Австралия) Кейт Бучанон за предоставленную возможность работать в составе их экспедиции в штате Виктория в Австралии.
Работа выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект 14304300108а).
Литература
. Ильичев В. Д.
Биоакустика птиц. М., 1972.
.
Мальчевский А. С.
К вопросу о голосовой имитации у птиц // Сложные формы поведения. М.; Л., 1965. С. 139–143.
.
Тинберген Н.
Социальное поведение животных. М., 1993.
.
Catchpole C. K., Slater P. J. B.
Bird song: biological themes and variations. Cambridge, 2008.
.
Thorpe W. H.
Bird-song: the biology of vocal communication and expression in birds. L.; NY, 1961.
.
Бёме И. Р., Горецкая М. Я.
Песни птиц: Учебное пособие. М., 2013.
.
Дарвин Ч.
Происхождение человека и половой отбор. М.; Л., 1951. Т. 5. С. 199–658.
Как вы думаете, зачем птицы поют свои песни? Может быть, от радости, что весна наступила? Конечно и от радости тоже, но на самом деле для птиц весенние песни играют очень важную роль. Ведь весной поют в основном только птички мужского пола. Возвращается домой самец и затягивает свою песню, мол «вот он я! Прилетел издалека, нашел собственный участок, где буду ловить насекомых и выращивать деток! Место занято, и никто не должен приближаться к моей территории!»
Свое определяет границу занятого участка. Ее хоть и не видно, зато прекрасно слышно.
Если вдруг какой-то его сородич запоет рядом, то хозяин распушит свои перышки и кинется в драку, прогоняя соперника со своей территории. А на он и внимания не обращает, даже если они распевают свои песни прямо у него под носом. Ведь другие птички и другой, и гнездышки свои вьют из совершенно иного материала.
Так что делить с ними нашему певуну вроде как и нечего. А когда свою территорию, да облюбует место для строительства гнезда, тогда заведет еще одну песню, привлекая маму для своих будущих деток: «Я здесь! У меня очень хорошее ! Здесь столько всего вкусного! Лети быстрее сюда! Мы будем вместе строить свой дом и выведем много прекрасных птенцов!»
Услышит будущая мама его прекрасную песню и если она ей понравится, прилетит создавать семью с избранником.
Но у каждой своя не подряжаемая песня. Вороны весной уже не каркают так резко, голос их делается гораздо мягче и как будто ласковее. А вот дятел совсем не может петь. Зато он умеет так стучать по дереву, что его «музыка» может привлечь спутницу птичьей жизни.
Или взять куличка-бекаса, его голосок настолько слаб, что у него просто не выходит красивой и звонкой песни. Но и он научился петь – хвостом. Взлетит повыше, подожмет крылья, и летит к низу, распушив хвост. Встречный в его перьях, и получается звук напоминающий блеянье ягненка. Получил бекас за это прозвище «лесной барашек».
Вот и аисты петь тоже совершенно не умеют. Но весной поднимут голову и так затрещат своими длинными клювами, что заслушаться можно.
А напыжатся и начинают шипеть, словно спущенный мяч, да пританцовывать и подпрыгивать, красуясь перед своими избранницами. Бормочут свою песню тетерева, издавая звуки бурлящего котла. Бурлит такой котел, да как выплеснется, шипя как на раскаленной печке. Так они вызывают на бой соперников.
А как кончится весна, и птицы обзаведутся семьями, так и песням конец настает. Ведь нужно искать корм и , не до песен им. Да и хищников много вокруг, а вдруг услышат песню, да найдут гнездо с птенцами? Вот беда-то будет!
Конечно, и летом . Но они уже, ни как не подходят под звонкие весенние песни. Так небольшой щебет, чириканье да покрикивание, словно идут обычные повседневные разговоры.
Почему поют птицы?
Пение птиц - это одни из самых прекрасных звуков в природе. Иногда, попадая за город, мы слышим пение птиц, и нам может показаться, что они переговариваются друг с другом.
Действительно, птицы общаются между собой, так же, как и многие другие животные. Конечно, птицы могут выражать удовольствие, так же, как и мы, когда восклицаем «Ох!» или «Ах!».Курица издает звуки, предупреждающие ее цыплят об опасности и призывающие их пригнуться к земле. Затем она подает другой сигнал, созывающий их вместе.
Когда дикие птицы летают по ночам, они кричат. Это позволяет им держаться вместе и помогает потерявшимся вернуться в стаю.
Но язык птиц отличается от нашей речи. Мы используем специальные слова, которые выражают наши мысли. Птицы же не учат свой язык.
Это врожденный инстинкт.
В одном эксперименте цыпленка изолировали от петухов и кур, так, чтобы он не мог слышать производимых теми звуков. Но когда он вырос, то издавал те же звуки, что и цыплята, жившие в курятнике.
Но это вовсе не означает, что птицы вообще не учатся пению. На самом деле некоторые птицы могут воспроизводить пение других. Вот откуда и получил свое название пересмешник многоголосый. Если воробей находится среди канареек, то делает огромные усилия, чтобы петь как они. Если канарейка попадает в общество соловьев, то может довольно хорошо имитировать их пение.
И мы хорошо знаем, как попугай подражает звукам, которые он слышит. Так что можно сказать, что хотя птицы и рождаются с умением петь, но некоторое обучение все же имеет место.
Знаете ли вы, что у птиц есть свои диалекты?
Оказывается, песни одного и того же вида птиц звучат по-разному в разных частях мира. Это говорит о том, что помимо инстинкта многое в жизни птиц влияет на умение петь.
 |
Весенние песни, будь то мартовские карканья ворон, барабанные дроби дятлов, чуфыканья тетеревов, хохот и взвизгивания филинов, перезвоны синиц или майские соловьиные трели, «плач» иволги, щебет ласточек, всегда связаны с наступлением предбрачного периода.
Каждый самец исполняет свою характерную песню, оповещающую о том, что его гнездовая территория занята. Когда самец поет, он словно говорит: «Здесь живу я, и другому тут нечего делать!»
Песня служит как бы визитной карточкой, по которой птицы одного вида отличают своих собратьев от чужих.
Каждый самец исполняет особую мелодию, так что соседям ясно, с кем они имеют дело.
Территория, охраняемая пением, будет принадлежать не только самому певцу. Вскоре она станет местом жительства всего его семейства.
Следовательно, пение птиц имеет еще одно назначение: звонкая серенада должна привлечь самку, обещая ей безопасное место для гнездования.
 |
Весна — все вокруг оживает и обновляется, и даже люди чувствуют необъяснимый подъем сил!
Это законы природы, которые она сама для нас придумала. Часто в весенне-летний период, особенно когда светает, повсюду раздаются чудесные переливы — это «ранние пташки» ознаменуют своими «разговорами» приход утра.
Однако, эти трели имеют определенный смысл, понятный только им самим. «Язык», тоны, отдельные «фразы» и трели являются «птичьими разговорами». Весной же, в период «свадеб», пернатые наиболее активны.
Так, издавая специфические звуки, «мальчики» сватаются к «девочкам». Бывает и несколько пернатых мужского пола буквально «заливаются», пытаясь заслужить благосклонность «дамы сердца». Также птицы так извещают друг друга о наличии пропитания, о надвигающейся опасности, о самочувствии и настроении.
Птицы издают великое разнообразие звуков и привлекают своим видом. Любите природу, а она вам подарит гармонию и умиротворение!
